Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)

Размышления о философских и исторических причинах кризиса западной доктрины международного права

Джон Энтони Карти — 2024-11-15

Международное право, похоже, утратило обе свои возможные цивилизационные основы — греко-римско-христианскую доктрину естественного права и договорную теорию, основанную на «гуманистической» уверенности в творческом потенциале индивидуальной воли. На практике международное право — в том виде, в котором оно продолжает существовать, — состоит либо из договорных соглашений между двумя или более государствами, либо из односторонних волеизъявлений отдельных государств, обычно оспариваемых другими государствами. В этом смысле международное право было приватизировано, превратилось в дуэль индивидуальных перспектив без онтологически объективной среды, в которую могут быть встроены «враждующие» индивиды. Именно в таком контексте возникает так называемый лаутерпахтовский подход к международному праву. Лаутерпахт утверждает, что аналогии частного права подходят для принятия международно-правовых решений. Таким образом, юридический анализ и суждение концентрируются на взвешивании двух или более конкурирующих воль. Другая проблема заключается в том, что теория общественного договора отдает приоритет стремлению к безопасности как центральной характеристике человека. Правовой дискурс закрывает себя от альтернатив, способных поставить под сомнение эту идею. Например, исключается идея о том, что мировое общество — это естественная семья наций. Новой целью общественного договора после Великой депрессии и Второй мировой войны стало установление либерального порядка, при котором были бы значительно расширены возможности человека и гарантировано всеобщее процветание. Либерализм, однако, предполагает демонтаж государства, то есть формы, с помощью которой индивиды организуют собственное управление. По мере того как государство отступает, на первый план выходят частные экономические интересы, регулируемые только частным правом. Таким образом, долгая дорога от веры XVII века в гуманистическое построение государства через общественный договор свободных и равных индивидов заканчивается в настоящее время критическим разрушением порядка, где антиномичный дух преобладает на всех уровнях общества, внутреннем, транснациональном и международном. Данный диагноз не предлагает решения, хотя и указывает на препятствия, которые, по-видимому, могут быть преодолены.

Компенсация за ущерб природным ресурсам versus компенсация за экологический ущерб (на примере разрешения спора между Демократической Республикой Конго и Угандой)

Александр Михайлович Солнцев — 2024-11-15

В деле, возбужденном против Уганды в 1999 году, Демократическая Республика Конго (далее — ДРК) просила Международный Суд (далее также — Суд) обязать Уганду выплатить 11 млрд долл. США в качестве компенсации за смерти, грабежи, ущерб природным ресурсам и общий экономический ущерб, вызванный военной оккупацией Угандой регионов ДРК. После продолжительных разбирательств Международный Суд в 2005 году постановил, что Уганда нарушила международное право, оккупировав территории восточного региона ДРК и поддержав вооруженные группы, участвовавшие в конфликте. При этом Суд указал определить сумму компенсации путем переговоров сторон. В мае 2015 года ДРК обратилась в Суд с просьбой возобновить разбирательство для решения вопроса о возмещении ущерба в связи с провалом переговоров. В феврале 2022 года судьи Международного Суда окончательно постановили, что Уганда должна выплатить 325 млн долл. пятью ежегодными платежами по 65 млн долл. начиная с сентября 2022 года. Суд распределил сумму компенсации между разными категориями убытков, в том числе оценил в 60 млн долл. ущерб, нанесенный природным ресурсам путем разграбления золота, алмазов, древесины и др. угандийскими силами или повстанцами, которых они поддерживали. В рамках статьи критически проанализирован подход Суда к определению порядка расчета компенсации ущерба, нанесенного исключительно природным ресурсам (в отличие от экологического ущерба за уничтожение флоры и фауны), проведено сравнение с другими подобными случаями в международной практике. В заключение делается вывод, что подход, использованный Судом при разрешении спора между Угандой и ДРК, не способствует утверждению единого алгоритма оценки ущерба, нанесенного в период вооруженного конфликта, а также выдвигается рекомендация о выработке в рамках Программы ООН по окружающей среде документа о методике расчета экологического ущерба, нанесенного в ходе вооруженных конфликтов.

Осуществление международными судами вспомогательной юрисдикции: согласование подходов через концепцию res judicata

Дмитрий Владимирович Силкин — 2024-11-15

Проведенный автором анализ позволяет утверждать, что международные суды и трибуналы могут осуществлять вспомогательную юрисдикцию, однако их практика свидетельствует о том, что на настоящий момент отсутствуют последовательные и единообразные подходы к ее осуществлению. В работе также проводится анализ механизмов обхода необходимости осуществления вспомогательной юрисдикции. Отмечается, что международные суды и трибуналы могут «избегать» осуществления вспомогательной юрисдикции из соображений сохранения легитимности, поскольку рассмотрение вспомогательных вопросов может вести к преступлению согласия сторон на процедуру разрешения спора. Ввиду этого автор исследует возможности осуществления вспомогательной юрисдикции в ситуациях, когда международные суды и трибуналы предпочли ее «избегать». В статье обосновывается, что сам факт наличия разных подходов к вопросу осуществления вспомогательной юрисдикции может вести к судейской фрагментации и ослаблению легитимности международных судов и трибуналов. В этой связи автор обосновывает необходимость утверждения последовательного подхода к осуществлению международными судами и трибуналами вспомогательной юрисдикции и приходит к выводу о том, что последовательный подход может быть выработан путем применения концепции res judicata, в силу которой решение международного суда или трибунала не является обязательным, кроме как для сторон спора в рамках конкретного спора. Также делается вывод об отсутствии у решений по вспомогательным вопросам силы res judicata. В связи c отсутствием обязательной силы у решений по вспомогательным вопросам резюмируется, что международные суды и трибуналы могут осуществлять вспомогательную юрисдикцию, не выходя при этом за рамки согласия сторон. При этом в статье делается вывод и о том, что концепция res judicata не может сама по себе быть достаточным основанием для осуществления международными судами и трибуналами вспомогательной юрисдикции, поскольку роль концепции res judicata в этом отношении ограничена.

Практика самоотводов и отводов судей Международного Суда

Ольга Анатольевна Киселева — 2024-11-15

Опираясь на анализ практики Международного Суда в области самоотводов и отводов судей, автор статьи предпринимает попытку доктринального осмысления этого института. Отвод судьи, а также тесно связанные с ним категории беспристрастности и независимости, обретают все большую актуальность в современных международных судебных баталиях. Это сложные и многоаспектные понятия, которые в контексте изучения международного правосудия не получили должного освещения в российской науке международного права. Коллизии правового статуса судьи могут быть условно разделены на два вида: коллизии постоянного несоответствия и коллизии временного несоответствия, что отражено в Статуте Международного Суда и его практике. Едва ли не в каждом суде, включая Международный Суд, существуют механизмы устранения возникающего у судей конфликта интересов, который порождает или может порождать пристрастность, создает или может создавать сомнение в независимости. Однако практика именно этого Суда представляет особый интерес в силу его очевидного авторитета и накопленного за многие годы опыта в решении подобных вопросов.

Комментарий к Рамочной конвенции Совета Европы об искусственном интеллекте, правах человека, демократии и верховенстве права

Екатерина Александровна Мартынова — 2024-11-15

Эта статья — одна из первых попыток дать научный комментарий к Рамочной конвенции Совета Европы об искусственном интеллекте, правах человека, демократии и верховенстве права 2024 года (далее — Конвенция). Авторы анализируют как общие характеристики Конвенции — ее юридическую природу, объект и цель — так и специальные вопросы, касающиеся реализации закрепленных в этом международном договоре принципов демократии и верховенства права, порядка использования средств правовой защиты, круга участников, а также механизмов имплементации Конвенции на национальном уровне. В статье также проводится сравнительно-правовой анализ этого договора и Акта Европейского союза об искусственном интеллекте, который до принятия Конвенции являлся единственным в своем роде документом, подробно регулирующим использование этой технологии. Авторы делают вывод о том, что Конвенция, хотя и воплощает «мягкую» модель международно-правового регулирования сферы искусственного интеллекта, тем не менее способна стимулировать развитие внутреннего законодательства государств-участников. Кроме того, некоторые из использованных в этом договоре подходов могут быть рассмотрены для целей разработки посвященных искусственному интеллекту международных правовых инструментов в рамках БРИКС, ШОС и/или ЕАЭС.

Международное право за пределами ренессансного гуманизма (рецензия на коллективную монографию «Международное право и постгуманистская теория» под ред. М. Арвидсон, Э. Джоунз)

Максим Александрович Лихачев — 2024-11-15

Рецензия на коллективную монографию «Международное право и постгуманистская теория» под ред. М. Арвидсон, Э. Джоунз